Если бы этого не произошло, было бы даже странно. Год 2020 во всей красе. Нашу финальную выставку по итогам V сезона Открытых студий закрыли раньше срока в связи с эпидемиологической ситуацией. Вроде только недавно писала о том, как меня не взяли в студии в 2017 году (надо сказать, я отправляла заявки не только в 2017-м, а вообще во все 4 сезона). Потом писала про свою последнюю заявку в марте этого года, и про то, как на неё пришёл положительный ответ. А теперь вот пишу, что всё уже закончилось. Моя любимая рубрика очевидное — невероятное))
Не очень хочется подводить итоги и делать выводы, просто скажу, что я очень рада, что последние пять месяцев провела в такой шикарной компании. Это было очень круто!
Теперь у меня внезапно появилась гора свободного времени, которую я с удовольствием трачу на то, по чему очень скучала этим летом, — на любимые книжки.
В исчерпывающем образе не было бы и никакого мифа — во всяком случае, в подобном образе ему пришлось бы опираться лишь на исчерпывающую полноту как таковую; последний случай имеет место в плохой живописи, всецело основанной на мифах о «законченности» и «заполненности» (этот миф диаметрально противоположен мифу об абсурде — для одного формой служит пустота, для другого переполненность). Но обыкновенно миф предпочитает работать с помощью скудных, неполных образов, где смысл уже достаточно обезжирен и препарирован для значения…
Ролан Барт, «Миф сегодня»
- Вы заметили, что у меня всё на кнопках? — спросил Шурупчик. — Нажмёшь кнопку — откроется дверь, нажмёшь другую — откинется стул, а если стол нужен — пожалуйста..
Шурупчик нажал другую кнопку. От стены откинулась крышка стола и чуть не задела Винтика по голове. - Не правда ли, очень удобно? — спросил Шурупчик.
- Изумительно! — подтвердил Винтик и оглянулся, боясь, как бы ещё что-нибудь не свалилось ему на голову.
- Техника на грани фантастики! — хвастливо сказал Шурупчик.
- Единственное неудобство, что сидеть можно только у стены, — сказа Бублик.
- Вот я как раз и думал о том, как сделать, чтобы стулья можно было передвигать, — ответил изобретатель.
- Может быть, проще сделать обыкновенные стулья? — сказал Шпунтик.
- А это хорошая мысль! Надо будет изобрести самый простой, обыкновенный стул! — обрадовался Шурупчик. — Ведь всё гениальное просто.
Николай Носов, «Приключения Незнайки и его друзей»
Вообще в «Незнайке», много прекрасного, сложно ограничиться одной цитатой. Поэтому не буду ограничиваться.
- Скажите, пожалуйста, а какую книгу вы написали?
- Я не написал ещё ни одной книги, — признался Смекайло. — Писателем быть очень трудно. Прежде чем стать писателем, мне, как видите, пришлось кое-чем обзавестись, а это не так просто. Сначала мне пришлось ждать, когда будет готов портативный стол. Это растянулось на долгие годы. Потом я ждал, когда сделают бормотограф. Вы знаете, как мастера любят тянуть и задерживать. В особенности этим отличается Шурупчик. Представьте себе, он два с половиной года только обдумывал, как сделать этот прибор. Ему-то ведь всё равно, могу я ждать или не могу. Он не понимает, что у меня творческая работа! Конечно, бормотограф — сложный прибор, но зачем усложнять и без того сложную вещь?
- А он разве усложнял? — сочувственно спросил Винтик.
- Конечно, усложнял! Стал делать не просто бормотограф, а какой-то комбинированный бормотограф с пылесосом. Скажите, пожалуйста, зачем мне пылесос? На это ушло лишних полтора года. Ну ничего! — махнул Смекайло рукой. — Теперь это у меня есть, недостаёт пустяков.
- Хорошо бы придумать такую машину, которая могла бы за писателя думать, — сказал Шпунтик.
- Вы правы, — согласился Смекайло.
Ладно, всё, последняя.
- Вам холодно? Вы простудитесь! Хотите, мы принесём вам одежду?
- Тащите, — согласился Пилюлькин.
Пушинка сбегала домой и принесла зелененький сарафанчик в полосочку. - Что это? — удивился Пилюлькин. — Я не хочу надевать сарафанчик! Все будут принимать меня за малышку.
- Ну и что ж тут такого? Разве плохо быть малышкой?
- Плохо.
- Почему? Значит, по-вашему, мы плохие?
- Нет, вы хорошие… — замялся Пилюлькин, — но малыши лучше.
- Чем же они лучше, скажите, пожалуйста?
- Конечно, лучше. У нас есть Гусля. Знаете, какой он музыкант? Вы не слышали, как он играет на флейте!
- Слышали. А у нас многие малышки играют на арфах.
- А у нас есть Тюбик. Вы бы посмотрели, какие он рисует портреты!
- Мы видели. Но у вас один Тюбик, а у нас каждая малышка может рисовать и даже вышивать разноцветными нитками. Вот вы бы смогли вышить такую красную белочку, как у меня на переднике? — спросила Белочка.
- Не мог бы, — признался Пилюлькин.
- Вот видите, а у нас все смогут — хотите белочку, хотите зайчика.
- Ну ладно! — махнул Пилюлькин рукой и принялся напяливать на себя сарафанчик.
Сильвер выходит из магазина при бензоколонке с двумя рожками мороженого. Один протягивает Дениз, только закончившей наполнять бак. Она недоумённо смотри на него, но Сильвер знает, что штука в том, что когда даёшь кому-то мороженое — то же и с рукой, протянутой для рукопожатия, — его обычно принимают. И Дениз тоже. Лизнув, натянуто улыбается.
- Забыла про тебя с этими твоими магазинами на заправках, — говорит она.
Странно, но ему всегда было в них хорошо. Он не мог объяснить, почему. Разные люди на пути неизвестно куда, объединённые тягой к странствиям, и никто не привязан к месту больше других — есть в этом что-то. - И про рожки с мороженым, — добавляет она. — Что у тебя такое с этими рожками?
Он обводит языком по краешку рожка, обдумывая ответ. - Думаю, никто не ест рожок с мороженым на похоронах или на пожаре. Красный Крест не разбрасывает рожки над странами третьего мира. Если ты ешь мороженое, как-то не верится, что дела идут совсем уж дерьмовато. Что больше нет никакой надежды.
Дениз задумчиво лижет мороженое. - Значит, надежда всё ещё есть.
- По-моему, да.
Джонатан Троппер, «На прощанье я скажу»
А из этой книжки процитировать решительно нечего, да и обложка на удивление дурацкая, но я всю дорогу рыдала. Впрочем, с Троппером тоже так было. Видимо, накопилось.
6 ноября 2020
