На сегодня было много планов. Хотела сходить на несколько выставок, но сначала — утренний сеанс в кино, документалка про Александра МакКуина. Если честно, я о нём совсем ничего не знала — ну то есть знала, что был такой дизайнер, и что он покончил с собой, на этом всё. И ещё знала, что делал он что-то крутое. Очень хотелось поподробнее узнать, что именно.
Из зала вышла с разбитым сердцем и заплаканными глазами, ни о каких выставках, разумеется, не могло быть и речи. Просто грустно поплелась домой.
По пути купила булочек, чтобы выпить дома кофе и немножко прийти в себя. У магазина сфотографировала льва, который принарядился по случаю реставрации.
А на Толмачёвском переулке у помоек рядом с библиотекой Ушинского увидела Его — Коня Моей Мечты!
Тогда я ещё не знала, что это Мой Конь. Смалодушничала и застеснялась лезть на помойку. Но подходя к дому поняла, что врозь нам быть никак нельзя. Поэтому пришлось вернуться и забрать коня домой. Ну как можно было отказаться от такого красавца? Теперь буду его отмывать и реставрировать, а то у него копыта отваливаются. Видимо, пострадал в боях, бедолага. Ну ничего, мы его отогреем и окружим вниманием и заботой!
Правда, мои ассистенты пока не проявили интереса к новому сожителю. У Шани вообще любовь, ей сейчас ни до чего))
И как, спрашивается, в таких условиях вообще можно работать?? Но уговор есть уговор, поэтому вот он — первый холст из тех пятидесяти, что я планирую написать до 31 декабря.
Сделала его, глядя на рисунок, который был сделан, глядя на коллаж, который был сделан для марафона коллажей в качестве обложки. Такой вот перепостмодернизм.
На ночь немного почитала, видимо, я ещё долго буду здесь цитировать Гришковца, очень уж там много прекрасных моментов.
Помимо письма в конверте оказалось несколько листков с отпечатанными на пишущей машинке стихами. Имя автора было подписано ручкой: Дмитрий Александрович Пригов. Я прочёл стихи и понял, что там… Где-то там, далеко, в мире, в котором люди знать не знают про то, что туалет называется «гальюн», кухня — «камбуз», а любая верёвка — «конец», где не стоят на вахтах и не поднимают по утрам флаги, в том мире, где люди совершенно не интересуются и не думают про то, что есть Тихоокеанский флот и на берегах Татарского пролива есть посёлок Западный… В том мире, из которого меня выдернули… В нём что-то происходит новое. Совершенно новое, мне неизвестное.
Евгений Гришковец, «Театр отчаяния. Отчаянный театр»
12 ноября 2018
ПЕНА ДНЕЙ 