В пятницу за раз посмотрела пять выставок, давно так не делала, с непривычки даже голова пошла кругом, всё смешалось в доме Облонских. Сначала был Фальк в Третьяковке, я про него мало знаю, как раз хотела сначала посмотреть выставку, а потом почитать что-нибудь, поизучать.
Дальше Николай Кошелев там же.
Потом Елагина с Макаревичем в Московском музее современного искусства.
Федора Акимова тоже на Гоголевском.
Ну и напоследок выставка «Стоп-слово» в галерее Фрагмент, на которой мне очень понравились работы британской художницы Лизы Айвори, причём фотографии совершенно не передают то впечатление, которое эти холсты производят вживую.
После такой выставочной передозировки все выходные откисала за книжками. Внезапно захотелось перечитать «Искусство видеть» Бергера, с удивлением выяснилось, что я вообще ни слова не помню из этой книги, так что читала, как в первый раз.
В рамках традиции возник и стереотип о «великом художнике». Великий художник — это человек, вся жизнь которого тратится на борьбу: на борьбу с материальными условиями, на борьбу с непониманием, на борьбу с самим собой. Он как Иаков, борющийся с Ангелом. (Примеров тому множество — от Микеланджело до Ван Гога). Ни одна другая культура так не мыслит своих художников. Почему же так происходит в этой? Мы уже упоминали открытый художественный рынок и его требования. Однако борьба художника не сводилась к борьбе за выживание. Когда художник осозновал, что его не устраивает ограниченная роль живописи как инструмента прославления собственности и статуса её владельца, он неизбежно обнаруживал, что вынужден бороться с самим языком своего творчества — с тем, как этот язык понимается той традицией, к которой мастер принадлежит… И так, в одиночку, он должен был бороться с нормами искусства, сформировавшими его. Он должен был видеть себя художником, отрицающим способ видения мира, присущий художникам.
Джон Бергер, «Искусство видеть»
А после Бергера захотелось почитать чего-то художественного, никак не связанного с искусством, и я достала с полки «Собирателя рая», на которого поглядываю уже пару месяцев.
— Ностальгия? — спросила Лера с иронией.
— Она самая. Ностальгия. По месту, где я есть.
— Ты же говорил, что ностальгия — это тоска о рае.
— Я так говорил? — Король отстранился, словно пытаясь сфокусироваться на Лере, как если бы она двоилась у него в глазах. — Говорил, да. Потому что так и есть… Тоска… А когда чувствуешь, что тебя нет, то и вообще ничего, кроме тоски, не остаётся. Тянет и тянет, как сквозняк. И ничем эту дыру на месте себя не заткнуть. Одни мои вещички меня спасут. На каждой вещи их прошлого лежит отсвет рая! Я хотел собрать для вас рай!…
— Но совок, откуда родом почти все твои коллекции, не был раем, — возразил Карандаш. — С какой стороны на него не посмотри.
— Да, не был, — с лёгкостью признал Король. Не был. А тоска есть. Почему всё так?!
Евгений Чижов, «Собиратель рая»
Вообще интересно, что те книги, которые мне сейчас попадаются довольно случайным образом, почти все так или иначе оказываются связанными с темой прошлого, памяти и времени. Вот «Дождь в Париже» был весь про это, у Чижова тоже, и даже у Бергера.
Прошлое отнюдь не ждёт пассивно, пока его исследуют и признают таким, какое оно есть. История — это всегда отношения между настоящим и его прошлым. Следовательно, страхи настоящего ведут к искажению прошлого. Прошлое нужно не для того, чтобы в нём жить, прошлое — это колодец, из которого мы черпаем воду, чтобы действовать в настоящем. Искажение прошлого культуры влечёт за собой двойную потерю. Произведения искусства становятся слишком далёкими от нас. И прошлое предоставляет нам всё меньше выводов, которые мы могли бы реализовывать в действии.
Джон Бергер, «Искусство видеть»
Я тебе скажу! Король — наркоман прошлого, сидящий на игле ностальгии! Ностальгия — это наркотик, отравивший кровь настоящего, а прошлое, которое давно умерло, давно не существует, — вампир, сосущий кровь сегодняшнего дня, нашу с тобой кровь!
Евгений Чижов, «Собиратель рая»
А вот как выглядит моя изба-читальня со стороны.
И напоследок несколько кадров из мастерской, где я проводила всё свободное от выставок и книжек время.
21 марта 2021
ПЕНА ДНЕЙ 