Ну всё, now it’s official — мой организм активно сопротивляется походу в мастерскую, делает всё, чтобы его отсрочить. Больше не чувствую себя там в безопасности, и ничего не могу с этим поделать. Обстоятельства, соответственно, подстраиваются. С утра почувствовала себя не очень хорошо, пришлось прогулять зал. В итоге провозилась со всякими мелкими делами всё утро, а ближе к обеду случайно наткнулась на интересный фильм по Культуре и не смогла его не досмотреть — документалка про Корнея Чуковского, снятая в 80-е, называется «Огневой вы человек!». Думала, ну где я ещё такой раритет найду, а сейчас вот оказалось, что он есть на ютьюбе: https://www.youtube.com/watch?v=D7RH6lzxmCM.
Там был один классный момент про то, как Корней Иванович помог корректору из их издательства, который написал первую в жизни книгу, опубликовать её. Тот сам не верил в свои силы — говорил, мол, не получится, у меня же нет денег. А Чуковский ему сказал: «У вас ЕСТЬ деньги. Вы просто не понимаете, ЧТО вы написали».
(люблю этот портрет Чуковского, написанный Репиным)
Но фильм закончился, и я всё-таки поехала в мастерскую, где натужно поскребла кистями по холсту, но ничего толкового из этого не вышло. Правда, когда я собралась уходить и уже прятала свой ворк ин прогресс обратно в стопочку, внезапно заметила, что нижняя часть без верхней смотрится как-то неожиданно свежо.
А Д. мне вообще написала супер-отзыв:
Конечно, приятно на минутку стать рассказом Хемингуэя. Да и мне самой тема незавершённости тоже нравится, не помню, писала я здесь или нет про одну из идей для новой серии — незавершённые холсты. У меня уже целый список тем, вокруг которых можно было бы сделать персональную выставку. Надо бы про них почаще рассказывать, может, и правда начнут материализовываться. Кстати, про это мне Д. сегодня тоже прислала прекрасное сообщение, вернее, принтскрин поста какого-то незнакомого мне человека, но слова его очень отозвались, поэтому решила у себя тоже запостить:
В общем, сумбурный день, сумбурные мысли. Природа тоже сумбурная, и Коконя тоже. Зато я сегодня прекрасно закупилась акрилом — успела на последний день акции. Вообще, если бы не акции в Красном карандаше, много чего не было бы, например, серии тиндерменов, которые случились только потому, что я накупила гору дешёвых холстов одного и того же размера, когда они были товаром месяца. Всё переплетено.
Дочитала книжку про Толстого, получила огромное удовольствие. Написано легко и интересно, много классных цитат из дневников Толстого, до которого сама я доберусь, видимо, не скоро, хотя очень хочу их все прочитать.
Вот, например, прекрасное:
Ну и всякие другие бытовые мелочи, например, про то, как Тургенев обещал «дать Толстому в рожу», или как Толстой назвал Чернышевского «клоповоняющим господином». Или вот эпизод:
Разрыв Толстого с православием стал итогом долгих и мучительных размышлений, но, как это чаще всего с ним бывало, внешне выглядел мгновенным и решительным: за ужином во время поста он попросил передать ему тарелку с котлетами, приготовленными для не постившихся членов семьи.
Андрей Зорин, «Жизнь Льва Толстого. Опыт прочтения»
А ещё очень забавно читать, как сильно он критиковал собственные произведения, называл их «постыдной мерзостью», которую хочется «спихнуть как можно скорее с рук». Про «Воскресение» он писал так: «Нехорошо. Не поправлено. Поспешно. Но отвалилось и не интересует более». Но, конечно, грустного здесь больше, чем смешного, а некоторые вещи вообще до ужаса современны:
6 июля в Ясной Поляне прошли обыски, вызванные совершенно безосновательными доносами, что у Толстого якобы хранится нелегальный печатный станок. Ничего сколько-нибудь подозрительного жандармы так и не нашли, но в процессе досмотра перевернули вверх дном всю усадьбу, залезли в амбар и в пруд, до смерти напугали старую тётушку Туанет и сестру Толстого Марию, а главное, прочли его дневники и переписку, которые он никогда никому не показывал.
Во время обыска Толстого не было дома. Потеряв двух умерших от чахотки братьев, он стал беспокоиться о собственном здоровье и отправился на Волгу пить кумыс, считавшийся целебным для лёгких. Новости застали его на обратном пути. Толстой чувствовал себя оскорблённым как аристократ, как анархист, как патриот, посвятивший жизнь примирению сословий, а не разжиганию вражды между ними, и более всего — как человек. «Я часто говорю себе, какое огромное счастье, что меня не было. Ежели бы я был, то верно бы уже судился, как убийца», — написал он Александре Толстой.Андрей Зорин, «Жизнь Льва Толстого. Опыт прочтения»
И про дневники очень актуально:
В дневнике Толстого мы не встретим того весёлого, насмешливого, щедрого и великодушного человека, которого знаем по его письмам и по воспоминаниям родных и друзей. На современного читателя дневник может порой производить неприятное впечатление — не столько своим содержанием (ничего особенно компрометирующего Толстой о себе не рассказывает), сколько почти маниакальной погружённостью в себя и непрекращающимся самоистязанием.
Андрей Зорин, «Жизнь Льва Толстого. Опыт прочтения»
А это к нашему недавнему разговору о том, может ли плохой человек делать хорошее искусство, и наоборот:
При всём восхищении прозой Чехова Толстой не мог принять его пьесы, сюжеты которых казались ему вялыми, а драматические ситуации — невыразительными. Чехов любил рассказывать, что Толстой как-то сказал ему: «Вы знаете, я терпеть не могу Шекспира, но ваши пьесы ещё хуже». Испугавшись, что обидел собеседника, Толстой взял его за руку, заглянул в глаза и сказал: «Вы хороший, Антон Павлович». И улыбнувшись, прибавил: «А пьесы ваши всё-таки плохие».
Андрей Зорин, «Жизнь Льва Толстого. Опыт прочтения»
Так, всё, пора закругляться, а то я опять всю книгу перепечатаю! Последний кусочек о самом важном:
За неделю до ухода из дома Толстой заметил в разговоре с последователями: “Ошибка, когда мы желаем устраивать жизнь других людей, даже своих детей. В числе всех суеверий, от которых страдает человечество, есть устроительство других людей, на основании которого существует государство, всякое правительство, социально-революционное устроительство и даже до малейших подробностей устроительство своих детей. Надо стараться быть свободным от желания устроить других. Если я сильно желаю устроить, я легко подпадаю соблазну устроить насилие. Желаю быть свободным от устроительства”.
Андрей Зорин, «Жизнь Льва Толстого. Опыт прочтения»
17 февраля 2020
ПЕНА ДНЕЙ 